Свобода! Равенство! Братство!

Ну а как же – «Свобода! Равенство! Братство!» - провозглашенные французской революцией? Неужто и здесь никаких уроков для нас? Отчего же, уроки, конечно, есть, и серьёзные. Лозунги прекрасные, но революция-то буржуазная, а потому и плоды её соответствующие. Свобода! Какая свобода? Одинаковая свобода всем делать все, что угодно, в пределах закона. Когда можно делать всё, что угодно? Когда имеешь миллион! Даёт ли провозглашенная свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает всё, что угодно, а тот, с которым делают, всё что угодно. Равенство? У нас ни копейки, у соседа миллион, а в остальном вы… равны конечно… Братство? Братство действительно великая движущая сила человечества, только сколько его ни провозглашай, откуда ж оно возьмется, если его нет в действительности? Потому что в братстве, в настоящем братстве, не отдельная личность, не «я» должно хлопотать о праве своей равноценности со всем остальным, но «я» должно всего себя пожертвовать обществу. Но западная личность не привыкла к такому ходу дела: она требует права, она требует личностного комфорта, она хочет делиться – ну и не выходит братства… Что ж, скажете вы мне, надо быть безличностью, чтоб быть счастливым? Разве в безличности спасение? Напротив, напротив, говорю я, не только не надо быть безличностью, но именно надо стать личностью, даже гораздо в высшей степени, чем та, которая теперь определилась на Западе. Главный признак величайшего развития личности, высочайшего его могущества, высочайшей свободы собственной воли – способность к вполне сознательному, никем не принужденному самопожертвованию себя в пользу всех. Добровольно положить свой живот за всех, пойти за всех на крест, на костер, можно сделать только при самом сильном развитии личности… Но тут есть один волосок, один самый тоненький волосок, но который если попадется под машину, то всё разом треснет и разрушится. Именно: беда иметь при этом случае хоть какой-нибудь самый малейший расчет в пользу собственной выгоды. Но буржуа без выгоды жить не способен, а потому ему и недоступен такой идеал личности, да и невозможен в буржуазном обществе по самой его природе…

(взгляд Ф.М. Достоевского)