Разговоры с дедом_О человеческой природе _ Скука

Старик не успел допить свой третий стакан чая до появления внучки за нашим столом. Вика уже успела сменить свои обтягивающие брюки и блузку на просторный льняной сарафан, слегка просвещавшийся в золотистых лучах июльского солнца, которое к вечеру, слава Богу, включало щадящий режим обогрева.

- О чем тут беседуете? – ласково улыбаясь, от чего у нее на щеках появлялись милые ямочки, Вика присела рядом со стариком. Какой же, все-таки, она была красавицей. Ее золотистые волосы ровными прядями спадали на круглые плечи, манившие своей мягкостью и гладкостью. Карие глаза убаюкивали, словно летняя ночь, своей теплотой и бездонностью. Они чем-то напоминали глаза деда, только были куда-более привлекательными для мужских особей, так как сумели обосноваться на таком милом личике, как у моей родной сестрички.

- Да, вот дед все пропагандирует мне твою диету, хочет, чтоб и я стал вегетарианцем, - я с застывшей на лице иронией покосился на благоухающую девушку.

- Напрасно ты это затеял, деда, - она по-дружески постучала старику по плечу, - пока человек сам этого не осознает, никакими уговорами его не возьмешь.

- Кто бы говорил, - я с насмешкой покачал головой. Это была моя защита, защита от того, что не хотелось признавать себя слабым отказаться от своих желаний. Но если я получаю удовольствие от шашлыка, какого черта мне от него отказываться? Поэтому я ехидно добавил: – Если бы ты не испугалась до смерти, то продолжала бы до сих пор ходить по ночным клубам и закусывать алкогольные коктейли табачным дымом.

- Слушай, ты чего желчью расплескиваешь? – повысила тон Вика. – Я же тебя не поучаю, что делать и как жить.

- Спокойней, спокойней, - деда ласково обратился к соседке по скамейке, - пускай завидует. – И затем сменил тему разговора, приобняв одной рукой внучку за ее изящную талию,  -  эх, переезжала бы ты лучше к нам с бабушкой. Тут за городом еще и воздух свежий, природа. Хозяйство у нас большое, на всех работы хватит. Да, и семинары свои здесь проводить можешь, мы тебе выделим летний домик. Вот тогда твой образ жизни станет настоящим примером для подражания.

- Надо бы как следует подумать, - улыбнулась девушка. Вика уже не в первый раз отвечала так на предложение деда.

- Ага, все из деревни в город стремятся, а она наоборот, - вновь с иронией добавил я. – Да, ей скучно через неделю станет. Как же ее фитнес-центр, салоны красоты, встречи в кафешках с подружками. В городе – движение!

- Мне же не скучно, - возразил старик.

- Вот это меня и удивляет! Как можно найти покой в такой размеренной и однообразной жизни?

- Труд! – почти шепотом заметил дед, покосившись на свой фруктовый сад, уходящий вдаль на сотни полторы метров.

- Э-э, - махнул я рукой, - и труд со временем наскучивает. Поэтому люди и изобрели машины, которые работают за них. Всё от скуки дед. Скука – двигатель прогресса!

Разговоры с дедом_О человеческой природе _ Дефицит воли

Как раз в тот момент, когда дед показался на пороге дома со своим вечным стаканом в руках, в отполированном до блеска медном подстаканнике которого отражалась его умиротворённая улыбка, калитка грустно  и протяжено проскрипела, впуская во двор частую гостью.  Вика, как обычно, не отрываясь от своего мобильного телефона, проплыла своей надменной, и в тот же момент элегантной, походкой, поприветствовав меня вскинутой над головой рукой, свободной от «мобильного» дивайса!

- Конечно, дорогуша, - она продолжала разговор, направляясь к дверям дома, - все молочные продукты надо убрать из рациона. Это второй шаг. От мяса ты уже отказалась полгода назад, теперь пришло время вычеркнуть молочку. Повиси, минутку, - чуть не уткнувшись грудью в стакан с горячим чаем, она убрала телефон от уха и, умело приобняв старика за плечо, поцеловала его в щеку: - привет, деда! Как всегда, чаек попиваешь!

- Привет, красавица! – щедро улыбнулся дед, блеснув своими золотистыми коронками. - Присоединяйся к нашему чаепитию!

- Через минуту выйду, - ответила внучка и направилась в дом, вернувшись к своей телефонной беседе.

Дед, как всегда не спеша и вальяжно, спустился с крыльца и добрел до летней беседки.  Вновь его медный подстаканник занял почетное место на деревянном столе, лакированная поверхность которого завораживала своей глянцевой гладкостью.

- Ну что, разбойник, когда ты уже от мяса откажешься? – старик обратился ко мне, усилив важность вопроса, поднятой на лоб густой бровью.

- Мне-то зачем? Я себя прекрасно чувствую, - я развел руки в стороны, возмущенный данным вопросом. – Вика, то полностью рацион питания поменяла, когда про свою опухоль узнала.

- Но, ведь, результат на лицо. Проблем не стало, - дед взял стакан в руки, и отсербнул горячей жидкости, при этом не отводя от меня своего мягкого взгляда.

- Так у меня их нет.

- Обязательно ждать, когда появятся?

- Кто знает, может и не появятся.

- У меня тоже до пятидесяти никаких проблем не было. Вот теперь думаю, а закончил бы с таким питанием не в пятьдесят, а в тридцать, может быть тогда бы и до сотни дотянул.

- А ты что помирать собрался, дед? – я шуточным тоном поинтересовался.

- Эх, - махнул старик рукой и раздосадовано добавил: - Слабость воли! Все это - слабость воли! 

Разговоры с дедом_О человеческой природе _ Широта души

Старик сидел, облокотившись на стол, практически не шевелясь. Он дышал очень плавно и глубоко, от чего воротник его расстёгнутой рубахи слегка приподнимался при каждом вздохе. Где летали его мысли в это время одному Богу известно, но взгляд вонзился в медный подстаканник, смиренно стоявший у его, сложенных одна на другую, широких и морщинистых кистей рук. В этом подстаканнике покоился хрустальный стакан с восемью гранями. Такой раритет можно повстречать разве что в наших отечественных поездах. У деда же имелся целый набор на двенадцать персон, при этом пил он всегда с одного и того же, у подстаканника которого слегка была погнута ручка. Эх, любил дед чай, особенно травяной, мог по несколько кружек за вечер выпивать. Терпеть не мог теплого чая, пил только горячий, от которого пар идет, даже, в жаркую погоду. Разросшийся по летней беседке виноградник полностью укрывал нас от лучей вечернего, но еще палящего солнца. Совсем легкий ветерок, без которого было бы невыносимо душно, слегка теребил серые волосы на голове старика, уже потерявшие свой когда-то угольный цвет, но еще и не полностью выцвевшие..

- Дед, а чего дядя Толя с отцом поссорились? – спросил я, повернувшись к старику лицом и оставив в покое гроздь винограда, висевшую за моей спиной.

-  Да, - выйдя из своего медитативного состояния, дед махнул рукой, - земли кусок поделить не могут. – Он, как-то грустно улыбнувшись, встретился со мной взглядом. Его карие глаза были такими живыми и блестящими, что делалось несказанно приятно на душе, когда они на тебя  смотрели.

- Дядя Толя так громко кричал, почти бросался на отца, - не веря своим глазам, увидевшим сцену ссоры, покачал я головой.

- Сегодня покричали, завтра успокоятся, послезавтра за одним столом смеяться будут, если хотя-бы один из них гордостью поступится.

- А если не поступится?

- Тогда злоба останется в сердцах, еще кричать будут, здоровье свое гробить будут, дураки.

- Дед, почему взрослые становятся такими? Злыми, жадными и завистливыми?

- А дети что другие? – старик ухмыльнулся, после чего взял в руки стакан и допил оставшийся чай. – Ох, помню, когда у твоего отца в детстве игрушку забирали, как он сильно кричал, ногами топал. А когда мы на площадке с другими детьми играли, если я вдруг кому-то другому внимания больше уделял, так он тоже ко мне подходил, за руку брал и тянул домой.

- Что ж получается-то, мы от природы такие?

- То и получается, - старик подмигнул мне глазом, и, взяв в руки стакан, встал из-за стола, - все в нас есть. Уж больно души широкие, всё умещается. Пойду-ка еще себе чайку добавлю…