четверг, 30 января 2014 г.

Роман "Дневник страха", стр. 15 - 19

III.
 Сколько же людей уместилось в этой крохотной гостиной комнате за праздничным столом, который, казалось, должен был прогнуться под тяжестью огромного количества блюд наставленных сверху. У меня такое впечатление, что как минимум половину своего месячного дохода отец спустил на провиант для этого мероприятия. Новая семья отца очень любит устраивать дружеские застольные посиделки. Как не праздник, так у них полная квартира гостей: дальних родственников и близких друзей. Половина лиц мне совсем незнакома. Идет бурная беседа  о политике и ее влиянии на цену сахара и моркови на базаре. По увлеченным взглядам и самодовольным ухмылкам присутствующих, начинаю понимать, что я единственный, кому скучна эта  увлекательная беседа. Наверное,  я лишний на этом празднике жизни. Если бы не счастливые глаза отца, то я бы наверняка расстроился, что потратил полдня на данное времяпрепровождение. Характером я весь пошел в свою маму. Мы никогда у себя дома не устраивали таких приемов. Мы очень дорожили комфортным уединением своего личного эгоизма. Очень странно, как такое долгое время умудрились прожить вместе отец с мамой. Ведь, они же абсолютно разные люди по характеру, по интересам, по взглядам на жизнь. Хотя, припоминаю, что до определенной поры скрепляющим механизмом был их сынок, который плакал и просил маму с папой, чтоб они не расходились. Ребенку трудно понять, почему два ранее живших вместе человека не могут продолжать этого делать, а еще труднее согласиться с выбором, который за него делают взрослые, о его дальнейшем сожительстве. Ведь, оставаясь жить с одним из них, он, как бы невольно, предает второго, соглашаясь с тем, что его он любит меньше. Для меня именно этот выбор был самым гнусным чувством, которое до того я испытывал в жизни. И честно говоря, я рад, что взрослые люди сделали этот выбор без моего детского  участия. В общем, когда  я стал четырнадцатилетним юношей, то наконец-таки смог смириться  с таким мировым соглашением о прекращении совместного проживания моих родителей. Сейчас же, спустя шесть лет, смотря на счастливое лицо отца, я думал о том, что можно было и раньше проявить мужество, разрешив родителям расстаться. Поется же в одной современной песне, что человека легче сменить, чем изменить. И это не опровержимая истина  - изменить человека невозможно. Однако, возможно самому изменить свою натуру. Но такие изменения требуют либо очень серьезного волевого решения, на выработку которого могут уйти годы, либо очень трагического подарка судьбы, который не каждый бы решился получить, даже зная о том, что впоследствии он изменится в лучшую сторону.
- Идем играть в шашки, - дёрнул меня за руку пятилетний Тимурчик, мой сводный брат. Кудрявый мальчонка с упитанным круглым лицом настойчиво продолжал тянуть мою руку.
- Чуть позже, - решил обмануть его, так как играть с ним в шашки я не собирался. Во-первых, мне это было не интересно, а во-вторых, я ждал подходящего момента для того, чтоб незаметно улизнуть с этого праздника жизни.
- Тимур, оставь Гошу в покое, он кушает, - ласково произнес отец.
- Хочу в шашки, - почти истерическим криком завизжал карапуз. Мне показалось, что он даже повелительно топнул ногой.
- Я с тобой сейчас сыграю, - начал успокаивать ребенка отец.
- Хочу с Гошей, - продолжал капризничать кучерявый карапуз, готовый уже разреветься.
- Ладно, давай, - я положил вилку на стол и поднялся на ноги. – Только одну партию.
Я согласился с его прихотью только из-за того, что не хотел отца ставить в неловкое положение. Почему-то мне подумалось, что он будет переживать и за нарушение моего спокойствия, и за детские капризы своего второго сына. Тимурчик был избалован излишним вниманием и любовью. И надо было бы отцу проявлять больше строгости и требовать дисциплины от своего чада, но папа был человеком чрезмерно добрым, спокойным и простым. Простым в том плане, что не придавал никаким вещам и процессам особого философского значения и смысла. «Как живется, так пусть и живется, лишь бы все были здоровы» - так в упрощенном виде можно подать его жизненное кредо. Я же мировоззрением походил на маму, ища во всем смысл, ища самого себя и создавая себе какие-то идейные планы, типа тех, о которых я вам рассказывал после того, как отдал тетрадь по математике Руслану. Не хочу сейчас размышлять о том, что лучше для человека (быть простым или сложным), но скажу лишь одно, воспитывать в своем ребенке характер, развивать его волю – основная задача родителей, с которой далеко не все справляются в наше время. Я не хочу кидать камни в чей-то огород. Тем более, что они полетят сразу же обратно, мне в ответ. Помимо того, будут прикрыты таким лозунгом, как: «ребенок еще маленький, не стоит обращать на его шалости особого внимания». И это еще в лучшем случае у людей, которые воспитаны должным образом, и просто из чувств сердечных жалеют своих детей.  В худшем случае, мне даже не ответят, пропустят мимо ушей сию идею, так как не поймут. Вот это уже обидно, так как прежде чем учить своё чадо, надо самому иметь хоть какие-то моральные принципы. И кроме родителей начнут также кидать в меня камни некоторые деятели науки, типа Гегеля, оправдывающие любое явление (будь оно негативным, будь позитивным) проявлением воли общего духа, найдутся и современные фарисеи (трактующие слова Христа неверно), проповедующие религию под названием «на всё воля Божья», найдутся и многие другие, которые будут придумывать разнообразные опровержения той простой истины, что поступки человека напрямую зависят от его воспитания и осознанного стремления стать личностью. Ведь, кому хочется отказываться от своих слабостей, бороться с пороками и дурными привычками? Лучше навыдумывать философий, религий и других наук, оправдывающих эти человеческие слабости.
В общем, сели мы с Тимурчиком на ковре рядом со столом и, разложив на шахматной доске шашки, начали игру. Как и положено пятилетнему мальчишке он, особо не вникая в тактику и не задумываясь о последствиях хода, просто передвигал наискось шашки. Спрашивается, для чего я это рассказываю? Так вот, мне запомнился его странный вопрос, который впоследствии растолковала его мать:
- А ты хочешь стать «поротёром»? – передвигая шашку, спросил карапуз.
- Репортером что ли? – не понял я его вопроса.
- Угу, - показывая сквозь улыбку свои редкие молочные зубы, которые уже начали потихоньку выпадать, кивнул головой Тимур .
- Не хочу, - буркнул я, надеясь поскорее закончить игру и освободить себя от его компании.
- Почему? – раздосадовано посмотрел на меня мальчуган. -  Ты не хочешь полететь в космос?
- В космос тоже не хочу, - сердито сказал я и за один ход срубил три его шашки. На этом игра закончилась, так как Тимурчик своей маленькой, но уже разбалованной, ручонкой сбил все остальные шашки с доски и гордо ушел в свою комнату. Он так поступал всегда, если только начинал проигрывать. Для меня же это был великолепный повод наконец-то распрощаться с отцом и его женой, что я и сделал. Но перед тем как меня отпустить, мать Тимура объяснила мне смысл его вопроса. Оказывается, он имел в виду не репортёра, а порно-актёра.  Причина такого нелепого вопроса была следующей. В утренних новостях по телевизору рассказывали о  первых, побывавших на космической станции, порно-актёре и порно-актрисе. Ну, а какой же мальчик не мечтает стать космонавтом? Вот и отложилось в детском сознании слово «поротёр», которое странным образом теперь ассоциировалось с космонавтом.

Вы можете покритиковать меня в том, что ради этого не стоило удручать вас скучным рассказом о семейном застолье. Но не спешите, а лучше вспомните, что я вам говорил о мелочах! Через осознание мелочей, приобретаешь возможность познать целое. Пардон, данный же факт космического путешествия порно-актёров совсем не мелочный. Чтобы полностью понять трагедию моей души, надо четко осознавать то общество, которое взрастило меня. Так вот, этому обществу остаётся запустить на орбиту три специальных спутника: один в форме фаллоса, второй в форме бутылки какого-нибудь изысканного алкогольного напитка и третий в форме стодолларовой купюры. Это для того, чтоб внеземному разуму было понятно, на каких трёх слонах покоится наша плоская планета.

четверг, 23 января 2014 г.

Роман "Дневник страха", стр. 10 - 14

II.
Наша совместная поездка в монастырь состоялась ровно за десять месяцев до того рокового дня, о котором я начал повествовать. Была поздняя весна, и цветущий май уже успел принять волшебный посох в свои руки. Организовалась поездка совершенно спонтанным образом. В один из обыкновенных пятничных вечеров мы у Полины дома пили душистый травяной чай, и никак не могли придумать, какими интересными событиями наполнить свой субботний день. Вот тут то и выступила с оригинальным предложением мама Полины. Она рассказала о хороших друзьях семьи, которые собирались завтра совершить паломничество в Кулевчанский монастырь. Муж с женой планировали ехать на личном автомобиле и приглашали родителей Полины, но те в силу своих атеистических убеждений не захотели погружаться в мистический мир суеверий. Однако, нам студентам возможность попутешествовать и побывать в монастыре показалась довольно привлекательной, и мы, не раздумывая, попросили маму Полины созвониться с давней подругой. Вопрос был решен с такой легкостью, будто мы своим желанием поехать с ними доставили этим православным людям больше удовольствия, чем они нам своим согласием.
Внедорожник японского автомобильного концерна уверенно преодолевал километры Одесской трассы, которая, впрочем, с недавних пор была приведена в порядок, и свежее асфальтированное покрытие не позволяло чувствовать  дискомфорт автомобилистам. Загородные пейзажи не баловали глаз разнообразием. Бесконечно тянущиеся зеленые поля вдоль дороги, край которых сливался с синевой горизонта, напоминали классическую заставку Windows на мониторе компьютера. Видимо, особую, не естественную яркость траве, которая так и пылала зеленью, придавали лучи солнца, преломляющиеся через тонированные стекла автомобиля. Через два часа пути мы добрались до Молдавской границы. Удивительно, но для того, чтоб попасть в самую юго-западную часть нашей страны, надо преодолеть небольшой участок Молдовы. Нет, можно конечно и не покидать территории Украины, но тогда нужно иметь такой же автомобиль, какой был у Фантомаса, чтоб пересечь на нем Днестровский лиман.
Это был самый великолепный таможенный контроль, который мне доводилось проходить. Дядя Толя, сидящий за рулем, лишь приспустил окно автомобиля и поздоровался с загорелым парнем в синем берете.
- Сколько в машине людей? - спросил таможенник.
- Нас четверо, - мгновенно ответил дядя Толя и получил небольшой талон, с номером автомобиля и временем въезда на территорию Молдовы. В этом заключалась вся процедура прохождения таможенного контроля. "Так бы в Евросоюз ездить": - помечтал я про себя.
Несколько километров нам надо было проехать по территории Молдавской республики, но эта небольшая дистанция была достаточно живописной. Плавни Днестра с обеих сторон подходили практически к самой трассе. Из-за их мелководья, они больше походили не на водоем, а на поля из камышей, которые в некоторых местах разрезают узкие речушки и озера. В этих озерах стоят длинноногие цапли, томным взглядом рассматривающие проезжающие автомобили, а по речушкам плавают белоснежные пеликаны, выискивая добычу, которую можно было бы захлопнуть в своих огромных ковшах.
 На отрезке от Белгород-Днестровского до Кулевча дядя Толя, наверное, радовался тому, что был владельцем внедорожника, так как ехать по полевой дороге было менее опаснее, чем по асфальтированной. Асфальтированная дорога - это не совсем удачное название для того покрытия, которое предназначалось для автомобилей, направляющихся в Кулевчу. Более удачное - "густо-усеянная глубоко-ямная дорога", сокращенно ГГД.
Три часа дороги и мы оказались на месте, как раз успев к самому началу службы, которая начиналась ровно в полдень. Под золотым куполом храма собралось столько народу, что когда рядом стоящие люди крестились, они невольно толкали тебя своими плечами. Справедливости ради, следует уточнить, что энергетика в этом месте была сильная, и при желании можно было почувствовать волну благодати, спускающуюся из-под  центра купола. Кроме того, батюшка, читающий псалмы, обладал очень проникновенным голосом, который хотелось слушать и которому хотелось верить. Внешне он был похож на мага Гендольфа из "Властелина колец". Когда же он настаивал на том, чтоб все люди, собравшиеся в храме, подпевали хору церковнослужителей, мы с Полиной решили не стесняться и завывали, несмотря на то, что не знали слов. Однако, гласные буквы большинства слов припева ограничивались буквами: "А" и "О". Поэтому подпевать было просто, и кроме того приятно. Мне, вовсе, кажется, что для психологического здоровья человека надо не только стараться периодически петь, но и танцевать.
Закончив с пением, батюшка принялся читать проповеди. И начало было гениальным, так как он объяснял прихожанам то, что ходить на службу и придерживаться церковных ритуалов, еще не означает - верить и служить Господу. Ибо силком можно притащить свое тело в храм и, оставив его на службе, мыслями бродить непонятно где. В общем, развивая данную мысль в логическую цепочку, мы бы пришли к тому, что Бог должен быть в сердце у человека, а не выглядывать из-за мираточащих икон святого храма. Но как обычно происходит в нашей стране, человек начинает - за здравие, а заканчивает - за упокой. Так и батюшка, перешел дальше на запугивание адским огнём неверных. И если бы его категорические высказывания попали на совет философов, то разнесли бы мудрецы теоретические наработки серого Гендольфа из Кулевчи в пух и прах. Больше всего от батюшки досталось, как всегда, женщинам, этим грешницам, из-за слабости (к порокам) которых лишилось человечество рая. И дальше к расстрелу были приговорены, даже, те женщины, чьи сердца были чисты, как слеза ребенка, но грех их был в том, что посмели бесстыжие надеть брюки, вместо юбок. Тут позволю себе заметить, что голливудский Оби ван Кенноби раньше батюшки познал одну простую, но великую, истину: "Только Ситхи всё возводят в абсолют!"
К сожалению, дослушать мне проповеди старца не удалось, так как Полина вцепилась в мою руку и потащила меня к выходу, протискиваясь между десятками людей, смирено склонившими головы. Наконец-то мы выбрались на свежий воздух.
- Не могу слушать такие глупости! - вспылила она, спускаясь со ступенек храма.
- Это задело твою женскую гордость? - моё мужское самолюбие укололо ее.
- При чем здесь это? - обернулась Полина, склонив голову на бок и нахмурив брови. - Просто, я не понимаю, сколько еще столетий будут существовать такие дикие предрассудки. Миллионы людей погибли по воле служителей псевдо-господа. Когда-то инквизиция сжигала на кострах всех тех, кто угрожал власти церкви. Даже, Христа распяли хранители власти божьей на земле. Явился бы он сейчас, непременно потребовали бы фарисеи того же. А как по-другому? Ведь, он бы проповедовал любовь ко всем, независимо от того к какому патриархату ты принадлежишь. 
- С тобой трудно поспорить, - улыбнулся я и обнял девушку, которая мгновенно  вспыхнула, как искра, от такой несправедливости. - Пойдем на скамеечку, - указал я пальцем на зеленую лужайку за храмом, окруженную маленькими елями.
- Меня удивляет количество наивных людей, верящих во всякого рода мистицизм.
- Ты прям словами Шопенгауэра заговорила, - я, как обычно, решил блеснуть своими философскими познаниями. - Неспособность некоторых видеть причину приводит к неверному толкованию следствия, а нежелание развивать разум, делает сознание ограниченным.
- Каким боком тут твой Шопенгауэр? - Полина иронически покачала головой. -  Мы живем в век науки, когда образование доступно каждому, когда достаточно просто включить компьютер, и получить ту информацию, ради которой когда-то приходилось бедняге Ломоносову пешком идти из Холмогора в Москву. Неужели в век интернета и генной инженерии можно слепо верить в такие предрассудки?
- Дело же не только в научном прогрессе и доступности информации, - мы уже сели на скамейку, рассматривая клумбу с фиолетовыми и желтыми цветами, над которыми кружились пчелки. - Даже если отбросить нежелание некоторых заниматься самообразованием. Основная причина веры не в уровне развития интеллекта.
- В чем же ещё?
- Вот в этом, - кивнул я в сторону инвалидной коляски, стоявшей у храма, на которой сидел парализованный мальчик.
- Я не понимаю, - ее широкие глаза вопросительно посмотрели на меня.
- Пойди, скажи ему, что Бога нет, что он просто случайность природы. Нелепая ошибка генетического кода, которая сделала его калекой. И что, проведя всю свою жизнь в инвалидном кресле, он просто умрет и не станет ничем другим. У него не будет второго шанса: ни рая, в котором он будет обласкан любовью и светом, встретит вечных друзей, ни переселения души в другое тело, в котором он сможет испытать силу движения, чувство свободы, которой он сейчас не знает. Он узник этой коляски, доставшейся ему просто потому, что так выпали кости. «Просто случайность, извини, малыш, но такова правда». Пойди, отними у него надежду.
- Перестань, - обиженно произнесла Полина, а ее глаза наполнились слезами. Какая же, все-таки, она была эмоциональная, по-женски чувствительная. Иногда, философы, придумывающие разные теории, забывают про то, что мы - люди, что мы не сможем выполнять определенные программы, как бездушные, четко-налаженные механизмы.
- Дело не только в нем, - я тяжело вздохнул. - Мы все не хотим быть случайными вспышками, которые так быстро угаснут. Вера - неотъемлемая черта человека. Кроме того,  нам нужен определенный смысл своего существования.
- Зачем? Разве нельзя просто наслаждаться жизнью?
- Как эпикурейцы? - легкая улыбка скользнула по моим губам.
- Да, как эпикурейцы, - кивнула она и улыбнулась в ответ. - Надо просто жить и радоваться. Посмотри на эту красоту, - с белого цветка у наших ног в небо метнулась большая бабочка, порхая такими же белыми, как лепестки цветка, крыльями.       
Интересно, мог бы испытать такие же эмоции тот мальчик-инвалид, наблюдая за бабочкой, которая так свободна в своем полете?

Вскоре, мы уже возвращались домой, тем же маршрутом, через Молдову. С собою я увозил какое-то двоякое чувство: я совсем не верил церкви, но я понимал, насколько она необходима. И я не хотел, чтоб у того мальчика-инвалида кто-то бы осмелился забрать веру. Какая бы причина не нашлась. Только "Ситхи" всё возводят в абсолют! 

вторник, 21 января 2014 г.

Роман "Дневник страха", стр. 5 - 9

Возвращаясь к Сафронову-старшему, не могу умолчать о его жене, которая обладала невероятной  красотой. Стройная, высокая, черноволосая, со смуглой кожей, она была похожа на прелестную цыганку (такую же красивую, какой была Эсмеральда на страницах романа Гюго), которая, позабыв свои вольные нравы, полностью подчинилась безжалостному деспоту. Она не то чтобы никогда не перечила ему, она, даже, боялась косо посмотреть на мужа. Не знаю, как добился такого беспрекословного подчинения Сафронов-старший? Может быть, Новосибирские прадеды поведали ему о том, какими методами надо воспитывать жену, и он не отходил от инструкции, не смотря на грубое нарушение идеалов сегодняшней феминистической эпохи. Эпохи, в которой женщина не просто сравнялась в правах с мужчиной на участие в бесконечном процессе воспроизводства благ, но и порой даже вытеснив мужчину с кресла хозяина. Наверное, не напрасно вылетело слово «кресло». Ведь, такое равенство могло возникнуть только на том этапе эволюции, когда умственный труд заменяет физический, и работать можно сидя на кресле, не напрягая своей мускулатуры. И я сердечно мог бы порадоваться за женщину, если бы не одно маленькое «но», которое может стать соломинкой, способной враз опрокинуть локомотив прогресса. Эта соломинка – искушение своей новой властью и страстями, которая данная власть порождает. «И что с того?»: - спросите вы меня. Искушение настолько велико, что способно заставить теперь властную женщину оказаться от основного закона жизни, данного ей свыше, закона рождения детей. А это уже большая беда, в которой виноваты в первую очередь мы, мужчины, сначала развратившиеся сами, а потом уже и развратившие женщину. Благо пока еще не нарушен баланс жизни, и жещин-матерей намного больше, чем падших женщин… Вновь, я отвлекся на размышления, не имеющие с данным рассказом прямой связи, но так уж выпала карта – во, первых, это черта моего склонного к философствованию ума, а, во-вторых, наличие огромного запаса времени, отведенного на мои записки. Так что стиль нашей беседы будет таким, а вы уже сами решайте, читать вам эти очерки или нет. Мы-то с вами существуем во времена абсолютной свободы: «каждый волен выбирать – али жить, аль умирать».       
Вернемся к нашему герою и сделаем последние заметки о его отце. Юрий Сафронов был владельцем небольшой строительной компании. Это я подчеркнул специального для того, чтоб более ярко описать его отношение к людям. Он к ним относился, как к кирпичам, из которых строится здание. И для полного понимания характера отца, также отобразившегося на характере сына, процитирую одно  из любимых высказываний Руслана, которое он, в свою очередь, позаимствовал у своего папаши: «Есть два типа людей: те, которых имеют, и те, которые имеют». К какому типу он относил себя – легко понять.

- Пара закончена! – торжественно произнесла Елизавета Прохоровна, скользнув взглядом по циферблату своих часов в аккуратном овальном корпусе из хромированного метала, что свободно висели на ее тонком запястье. Студенты начали исчезать с неимоверной скоростью, словно морские блохи, исчезающие в мокром песке. Я тоже был в числе «первоуходцев», мгновенно без сожалений оставив свою парту и покинув аудиторию. Мы договорились с Полиной встретиться на ступеньках парадного входа в университет. Я в темпе образцовой спортивной ходьбы преодолел длиннющий коридор, соединяющий между собой два корпуса, и затем спустился по лестнице на первый этаж, перепрыгивая при каждом шаге через одну ступеньку. Почему я так торопился, не знаю, видимо, сильно соскучился за ней. Ведь, обычно мы не задумываемся над каждым своим движением. Просто спешил, и всё! К сожалению, мне не удалось преодолеть с той же крейсерской скоростью финишную прямую – парадный холл, так как знакомый и противный мне голос остановил мой устремленный прорыв.
- Слышишь, гугенот, иди сюда! – крикнул Руслан, подпирая своим плечом стену.
- Чего тебе? – грубо ответил я, тем не менее, остановился и подошел к нему. Да, я был горд, поэтому в моём голосе звучало презрение к нему, но в то же время я был труслив, поэтому мои глаза бегали где-то по граням этого прямоугольного помещения, пытаясь избегать наглого и пристального взгляда Руслана. Мне не нужны были лишние проблемы. К тому же я не хотел, чтоб окружающий меня социум видел, как этот неотесанный чурбан издевается надо мной. Поэтому я всегда подчинялся его воле и старался не перечить ему.
- У вас же первой парой была «вышка»? – любезно спросил он, скривив губы в ехидной улыбке.
- Ну, да, - я покорно кивнул головой.
- Разбирали заданные домой задачи? – задал очередной вопрос Руслан, положив при этом свою тяжелую руку мне на плечо.
- Разбирали, - подтвердил его предположение.
- Давай конспект, - как бы невзначай, по-дружески приказал он.
- Держи, - услужливо, будто лакей, протянул я ему свою тетрадь.
- Вот за что я тебя уважаю, так это за оперативность, - слегка усмехнулся он и, похлопав меня по плечу, зашагал в сторону столовой, а я, уважаемый Русланом человек, направился к выходу из этого дома знаний. Разве это трусость? Нет, это рациональность! Я помогаю ему, но и он тоже выручает меня. Руслан не только перестал мне отвешивать подзатыльники, но и другого человека может наградить оплеухой за меня. Ведь, я -   его советник по образованию: даю ему списывать домашние задания, готовлю за него рефераты и вкратце разъясняю ему те выводы, к которым мне удавалось прийти только после прочтения целых разделов определенных учебников. Да, может быть, я в чем-то и низок, но я, несомненно, выше него в десятки раз. Мы живем во времена, когда мужчине не обязательно быть физически сильным, главное иметь статус в обществе. Чем заслужить такой статус? Должность или деньги. И то, и другое у меня непременно будет. Я не просто учусь с отличием, я – победитель областной олимпиады по математике. У меня впереди грандиозная карьера! Такие мужланы, как Руслан, будут работать у меня личными водителями и охранниками. Вот в чём сила нашего времени! Теперь уже не обязательно быть на все руки мастером, как говорили наши предки: «и жнец, и жрец, и на трубе игрец». Да, пусть я буду слаб физически, но у меня будет тот общий эквивалент, которым я смогу выменять недостающую мне силу. Даже, недостающую храбрость. В том то и фокус, что это эквивалент всему. Чего тебе не хватает – то можешь купить, лишь бы был он, эквивалент. Он – закон, он – власть, он – сила! Да, этот славный эквивалент творит невероятные чудеса, и какой-нибудь ничтожный человечишка может стать всем! И вот этот человечишка, как денди лондонский одет, выходит из  шикарного Роллс-ройса и грациозной поступью павлина шагает по выложенному мраморной плиткой тротуару к воротам своего сказочного дворца, и заметьте, все случайные свидетели этого явления завидуют нашему денди, даже не задумываясь о том, что он из себя представляет. Вот такие обыденные метаморфозы прогрессивного времени происходят в общественном сознании, также и в моём.

Я вышел на крыльцо парадного входа в университет, быстрым взглядом окинул ступеньки и прилегающую к ним часть двора. Дворик уже был усеян студентами, только вот моей Полины не было. Как обычно, ты к ней всегда спешишь, а в итоге - тебе еще приходится ждать, как минимум, десять минут. Что за несправедливость? Как бы ни кричали феминистки о своих правах, но каждая из них с удовольствием пользуется выгодами от «гендерного» неравенства. Можно опоздать на встречу к мужчине, и он тебя не упрекнет, можно случайно пропалить утюгом его любимый костюм, пустить сочувствующую слезинку, и тебя в ту же минуту простят… Чтобы отвлечь себя хоть чем-то в эти мучительные минуты ожидания, я начал наблюдать за тем, как на проезжей части автомобили аккуратно объезжают глубокую яму, образовавшуюся, как на зло, по самому центру дороги. Неужели это извечная беда Руси (дороги да дураки) никогда не оставит нас в покое? Вдруг, припомнились слова Елизаветы Прохоровны, случайно влетевшие в моё правое ухо на только что закончившейся лекции о гегелевской философии: «любая исторически сложившаяся форма нашего мироустройства – это неизбежное волеизлияние общего духа на определенном этапе его развития». О, как! Что ж получается, эта яма на дороге является, лишь, проявлением воли общего духа. Хорошая философия, нам подходит. Ведь таким образом, никакой отдельный человек не может быть виноватым, получается, что всё происходящее с нами на этой голубой планете – разумно! Очень удобная философия, которая может оправдать любые человеческие пороки, недаром её ввели в обязательный курс философской дисциплины. Если мы, простые люди, каждый день ищем какие-то разумные оправдания своим некоторым подленьким поступкам, то Гегель положил бетонный фундамент глобального, общечеловеческого оправдания.
- Гошик мой, соскучился? – звонкий голос Полины вывел меня из философского созерцания ямы, а её нежные руки обвили, словно шелковым шарфом, мою шею.
- Конечно, Поля, - обернувшись к ней, я поцеловал её в губы.
- Какая замечательная погода, - изумленно произнесла светловолосая девушка, прищуренными глазами смотря на яркое мартовское солнце. – Надо быстренько сделать фото и выложить в «инстаграмм», пусть Настя в Киеве, пока еще заснеженном, обзавидуется. – Не успев договорить, она уже потащила меня за руку со ступенек к невысокому парапету, который тянулся вдоль проезжей части, на отрезке длинной в фасад здания нашего университета.  Полина была очень стремительной. Порой она напоминала некий вулкан эмоций и энергии. Её речь была быстра, движения и жесты порывисты. Она была решительной и отважной. Мне казалось, что Полина по характеру является моим антиподом. Я был задумчив, размерен, труслив и нерешителен, она же имела качества характера, абсолютно противоположные моим. Может быть, именно это в ней меня и притягивало. Ведь, каждый ищет недостающей ему силы. Хотя, признаюсь искренне, больше всего я люблю, практически не сходящую с ее милого лица, улыбку.  Полина самая веселая девушка, которую мне доводилось встречать, а ее смех настолько искренен и простодушен, что тебе в ту же минуту самому хочется смеяться.  Она среднего роста и имеет лёгкую полноту, хотя язык не повернется назвать ее полной. Это изящная, здоровая полнота, я даже сказал бы, грациозная. У нее круглое, ясное лицо, с часто появляющимся румянцем на щеках. Это лицо даже кажется каким-то застенчивым, и именно вот этой детской простотой оно подкупает тебя. Если бы ее белокурые локоны, небрежно рассыпавшиеся по плечам, собрать в косу, то ее лик будет отвечать именно тому идеалу русской крестьянской красавицы, которая приносит тебе, уставшему от работы на пшеничном поле, глиняный кувшин с молоком, и ты, смотря в её светлые глаза, чувствуешь себя самым счастливым человеком, как минимум, на  поле. Я специально добавил «на поле», потому что Полине точно бы понравилась эта шутка, и она непременно рассмеялась бы своим заразительным  звонким смехом.
- Давай, цёмкни меня в щечку, - скомандовала Полина, вытянув руку со своим телефоном вперед и направив его камеру на наши лица. Я, молча, подчинился этому заманчивому предложению. Мне кажется, что она и засыпает с этим телефоном, и просыпается с ним, размещая мимолетные кадры из своей жизни в «инстаграмме». Что она только не выкладывает там. Тарелка с пудингом собственного приготовления, разукрашенная шоколадом в стиле абстракционизма, случайный прохожий с салатным ирокезом на голове, босоножки из бутика на Адмиральской, попавшие в список ближайших покупок, свое отражение в зеркале в розовой пижаме, моё отрешенное лицо в минуты философского созерцания и тысячи других самых разнообразных, неожиданных снимков. Думаю, что ее подружки знают обо всех свежих новостях из жизни Полины в режиме «он-лайн».
- Я ухожу с пар, - поделился я с ней своими планами.
- Интригуешь, - она протянула с заговорщической улыбкой и приподняла бровь.
- Сегодня у отца день рождения. Мама делегировала меня для поздравления. Он живёт на другом конце города – час езды в одну сторону. Поэтому хочу уехать раньше, чтоб к вечеру вернуться. Ты же помнишь, что мы вечером встречаемся? У меня для тебя ошеломляющий сюрприз.
- Сюрпризы я люблю, - Полина прижалась к моей груди и, приподняв свои длинные реснички, посмотрела на меня преданным взглядом. Как же я привык к ней. Заметьте, я не сказал, что люблю её. Пожалуй, тогда я ещё не любил Полину, мне просто было с ней комфортно. Это скорее было обыкновенное физическое влечение к красоте, порожденное чувственными инстинктами.  Как же часто в наше странное время мы путаем чувственные инстинкты с любовью, а потом удивляемся, куда же так быстро исчезла любовь, не подозревая даже, что то, чего не было, не может исчезнуть.
Перед тем, как переместиться к дальнейшему пересказу событий этого рокового дня, который впоследствии перевернул всю мою жизнь, я хотел бы вспомнить об одной совместной с Полиной поездке в монастырь. Это я считаю необходимо для того, чтобы вы смогли в полной мере понять характер моей бывшей девушки.

суббота, 18 января 2014 г.

Роман "Дневник страха", стр. 1 - 4

Я решил изложить историю своей жизни на бумаге. Мне кажется, что более подходящего места и времени у меня не будет, хотя писать приходится в помятой тетради, развернутой на коленях, сидя на… Пожалуй, открывать места своего пребывания я не решусь в самом начале этой странной исповеди. Вы и так всё узнаете, дочитав сии записки. Что может быть интереснее истории развития души простого человека? Особенно, как заметил Лермонтов (да, да, тот самый Лермонтов – «…там, где, сливаяся, шумят, обнявшись, будто две сестры…»), если она пересказана не ради тщеславного желания заинтересовать читателя. У меня нет читателей, да и тщеславие мое умерло именно в тот вечер, с которого начнется данное повествование, но об этом немного позже. Вы можете спросить, зачем же тогда я пишу? Это своеобразный финальный аккорд гимна самопрощения, который торжественно звучит в моей душе. Я сызнова хочу прочувствовать всю вереницу произошедших со мною событий, проанализировать их и окончательно простить себя. Эх, всё же немного лукавлю. Занялся я этим кропотливым трудом ради веры в успех начатого мною дела. Видимо за те страдания, что я вынес, и за прощение, которого добился, мне была подарена вера. Вера в то, что настоящее братство, каждая личность которого достигла высочайшей свободы собственной воли – это не утопическая идея. И вера моя не слепа, ибо зерно, кинутое в землю, дало проростки. Об этом зёрнышке я узнал примерно четыре месяца назад от одного из лучших друзей, узнал о героическом поступке Алексея Бойчука, нашего Лёхи, который смог отыскать в себе настоящего человека. Вот когда такой поступок станет обыкновенным для каждого члена общества, тогда и превратится это общество в братство, и придет наконец-таки золотой век человечества. О каком золоте я говорю, вы, наверное, поняли сами, ведь, не всё - то золото, что блестит. А век тот придёт, поверьте, непременно придёт! Но о поступке и о братстве вы узнаете в конце, а сейчас же я начну историю с того самого дня, который стал роковым для меня.

Глава первая.
Но знай, что теперь и именно ныне эти люди уверены более чем когда-нибудь, что свободны вполне, а между тем сами же они принесли нам свободу свою и покорно положили её к ногам нашим. Но это сделали мы, а того ль ты желал, такой ли свободы?
                                  Ф. М. Достоевский, «Братья Карамазовы»

I.
Это был один из первых дней марта, ещё пока не теплый, но хорошо избалованный ярким и весёлым солнцем, кричащем о приходе весны. Как здорово, что зима закончилась. Признаюсь, я не люблю зиму, особенно нашу приморско-степную. Помню, довелось мне побывать в Смоленске в январе. Что за чудесная у них там зима? Сухой, хрустящий снег под ногами сверкает в лучах бледного солнца, от ярого мороза щеки горят, а вокруг тихо, спокойно – ни единого порыва ветра. И воздух такой лёгкий и свежий, что дышится так несказанно приятно. У нас же тут, в Таврических степях, небо серое, земля голая, воздух тяжелый, а ветер-хулиган грустно завывает, что, кажется, насквозь он тебя своим холодом пронизывает. И это всё при каких-нибудь ничтожных двух градусах ниже нуля. Вот такая очередная противная зима с дождями вместо снега и шальными ветрами закончилась. Я разглядывал через окно улыбающиеся лица проходящих мимо людей, которые, видимо, радовались тому, что сменили дубленки, на пальто, и поснимали шапки. Скомканный в клубок лист бумаги, угодив мне в щеку, вывел меня из созерцания пейзажа за окном.
- Сафронов, выйди из аудитории! – генеральским голосом прокричала преподавательница философии, и мой обидчик, запустивший в меня бумажным мячиком, поспешно покинул нашу залу знаний, без лишних пререканий и извинений.
Лекция по философии продолжилась, но я особо не слушал речь преподавателя о суждениях Гегеля, ожидая с нетерпением конца пары. Вы уже поняли, что я был студентом одного из городских университетов. Не важно - какого, так как контрактное образование стёрло все различия между высшими учебными заведениями. И сегодня в каждом из них вместо, хотя бы одного, современного Ломоносова, можно встретить сотни Сафроновых, которым диплом нужен для галочки в резюме. Раньше люди учились для того, чтобы познавать себя, а сегодня - чтоб удивлять других. Странное время, каждому нужно покрасивее «зарисоваться» - вот это главное.  Между прочим, именно Ломоносов был инициатором создания университетов в нашей державе и через своего друга князя Шувалова, одного из фаворитов Елизаветы Петровны, добился издания указа об основании первого русского университета. Благодаря этому великому человеку появился новый социальный типаж – студент, к которому и я принадлежу сейчас. Фамилия моя Гончаров, зовут – Георгий. Правда, Георгием меня никто никогда не называл. Друзья с само первого класса школы звали - Гога, из-за двух заглавных «Г» в моих имени и фамилии, а родители – Гоша. 
Всю мою осознанную жизнь меня преследуют по пятам два человека. Оба живут в моём дворе, в многоэтажном доме напротив. Одного из них  я люблю – это моя девушка, Полина, а другого – терпеть не могу. Этого другого несколько минут назад Елизавета Прохоровна выгнала из аудитории. Кстати, обратили внимание на имя моей преподавательницы философии? Вот это имя! Честно вам признаюсь, мне почему-то становится необъяснимо радостно, когда я слышу редкие русские имена. Всё-таки не удалось кому-то уничтожить самобытность народа и загнать всех в один строй, где каждый второй Сережа, либо Саша.
Руслан Сафронов, сперва, учился со мной в школе, правда, в параллельных классах, теперь учится на одном потоке экономического факультета. Слава Богу, мы с ним попали в разные группы, иначе моя жизнь была бы более печальной. В школьные годы мне хватило его насмешек и издевательств, которые доводилось, молча, выслушивать, склоняя голову и пряча стыдливый взгляд. Стыдно было потому, что не мог ответить ему хамством на хамство. Почему не мог? Руслан был на голову выше меня и на половину туловища шире. Всегда его помню таким, он даже в детском саду был детиной исполинских размеров. Помимо того, в старших классах школы он ещё увлекся кик-боксингом. В общем, тягаться с ним у меня не было ни единой возможности. О таких, как он, говорят – лбом кирпичи ломать может! Весь его облик имел какие-то богатырские черты. Мощные челюсти казались шире лба, нос имел неуклюжую горбинку, а нижняя губа сильно оттопыривалась. Очень маленькие, будто подрезанные бульдогу, уши и самоуверенный, наглый взгляд тёмных глаз. Всегда коротко стриженый и со смуглой кожей, он походил на бойца отряда специального назначения. Поведение его было надменным и повелевающим, он смотрел на сверстников свысока, будто, имел аристократические корни и, лишь, по какому-то нелепому случаю находился среди простолюдинов. Следует открыть маленькую тайну – в таком поведении сына был виновен отец. Хотя, вряд ли, тот считал себя виновным, наоборот, он гордился своим отпрыском.

Стоит упомянуть об его отце, так как тот имел самое большое влияние на своё чадо, именно под этим влиянием и формировался характер Руслана. Внешне отец совсем не был похож на своего сына. Юрий Сафронов был ниже его на голову, и похвастаться мог не шириною плеч, а выпуклостью  живота. Цвет кожи его был мраморно-белым, будто весь его род прежде проживал в далёком Новосибирске. Лицо имело более резкие черты: острый нос, тонкие губы, вытянутый подбородок. Вот таким же колючим был его характер, самая яркая черта которого – необузданное эго. Может быть, причиной такого характера стал комплекс Наполеона, как говорят психологи о низкорослых гордецах, но я придерживаюсь мнения, что человек уже рождается с полностью упакованным багажом, который следует разобрать и разложить по полочкам в процессе своего жизненного пути. Что бы лучше осознать натуру этого гордеца, расскажу об одном обыденном случае, свидетелем которого мне довелось стать. Наш двор огибает очень узкая автомобильная дорога, где два автомобиля могут разъехаться только в местах с парковочными карманами, что расположены у подъездов домов. Так вот Юра Сафронов на своём огромном джипе встретился с небольшим соседским автомобильчиком как раз на узком участке дороги. При этом ему до парковочного кармана оставалось несколько метров заднего хода, в то время, как его оппоненту надо было преодолеть дистанцию в три раза длиннее. Как вы думаете, кто из них сдал назад? Даже если бы Сафронову-старшему путь загородил кортеж президента, он бы по своей воле ни на йоту не сдвинулся назад. Упрямство, гордость, наглость – вот те эпитеты, наиболее удачно описывающие его натуру. Вы можете возразить, что по таким мелким поступкам нельзя судить о человеке. Напротив, скажу я вам, как раз через осознание мелочей, приобретаешь возможность познать целое. К примеру, если человек раскидывающий вещи по своей комнате, вместо того чтоб убрать их в шкаф, заявит вам, что в другой сфере жизни он предельно опрятный – не верьте ему. Или если человек, страдающий излишним весом, не может заставить себя по утрам делать гимнастические упражнения, то, вряд ли, он сможет чего-нибудь добиться серьезного и в других сферах жизни. Конечно же, я не беру во внимание внешние факторы, то есть, когда другой человек, обладающий, в отличие от тебя, свободой воли, помогает тебе добиться нужного результата. В общем, всё это я изложил, лишь, для того, чтоб убедить вас, стараться обращать внимание на мелочи. 

суббота, 11 января 2014 г.

В ожидании чуда!

Ребята, наконец-то мне удалось закончить очередную книгу. Роман получился объемным (по сравнению с моими предыдущими работами) и более довершенным в литературном плане. Но это, конечно, моё мнение, а вот оценку профессионалов можно будет увидеть только к лету. Еще месяц уйдет на доработку, корректировку и рецензии. Затем переговоры с издательствами и запуск романа в печать. Думаю, что книга появится в продаже во всеукраинской сети «книжный клуб» в мае этого года.
Сейчас же я даю себе своеобразный отпуск от творчества. Ничего писать и читать в январе не буду. Для того чтоб выполнить запланированный график написания этого романа пришлось пожертвовать некоторыми другими желаниями. Устал… Поэтому в январе в статьях на этом блоге я размещу первые страницы моего нового романа под названием «Дневник страха» (пока это рабочее название, издательство может изменить его, предложив свои варианты. Кроме того у меня самого имеются еще две альтернативы: «Огненное общество», «Братство совести»).
Напоследок еще поделюсь с Вами моим настроением. Оно, конечно же, замечательное, но не всегда… Так как моя жизненная учеба добралась до дисциплины «терпение». От природы мне достался темперамент «меланхолика» (что-то между «холериком» и «меланхоликом», но ближе к последнему) и выражение «спокоен как удав» никаким боком со мной не соприкасается, хотя, в нужных ситуациях, усилием воли умею контролировать свои эмоции. Так вот, возвращаясь к дисциплине «терпение», на всех жизненных фронтах у меня сложилась однотипная ситуация, в которой лошадку заперли в конюшне и она вынуждена ждать. Начиная с конца ноября ушедшего года, я жду решения определенных вопросов в литературной сфере, в карьерной (моя профессиональная финансово-экономическая деятельность), в инвестиционном проекте и, даже, в личной жизни!!! И продлиться это всё ещё, как минимум, до апреля. Так что вынужден тренировать свое терпение и продолжать трудиться.

Как сказал Гоголь устами одного из своих героев: «Надобно иметь любовь к труду. Без этого ничего нельзя сделать. Терпенье. Да, природа любит терпение: и это закон, данный ей самим богом, ублажавшим терпеливых».