суббота, 22 ноября 2014 г.

Лукьяненко "Звезды - холодные игрушки".

Социальная фантастика – это один из моих любимейших жанров литературы. Ценится этот жанр, прежде всего, тем, что автор пытается изобразить либо идеальное социально-экономическое устройство общества будущего (утопия), либо антипод утопии, общество с деструктивным развитием, которое уничижает определенные права и свободы человека (антиутопия).
На этом блоге мы уже рассматривали самых ярких представителей данного жанра: Иван Ефремов (ему было уделено особенно много внимания), Герберт Уэллс, Джордж  Оруэлл и Айн Рэнд. Также можно упомянуть о следующих довольно известных фантастах: Рэй Брэдбери, Айзек Изимов, братья Стругацкие.
Их произведения относятся к классической литературе фантастики двадцатого столетия. Все вышеперечисленные авторы ушли из жизни, кто-то еще в середине предыдущего столетия, кто-то, уже, в начале двадцать первого.

Недавно мне попался на глаза, по совершенной случайности, рейтинг лучших десяти русских писателей современности журнала «Эксперт», пятое место которого занял фантаст Сергей Лукьяненко. Ознакомившись с кратким описанием его творчества (спасибо интеренету), мне захотелось прочитать дилогию «Звезды -  холодные игрушки» и «Звездная тень», которая относится именно к жанру социальной фантастики.
Книги были прочитаны мной на одном дыхании. Завораживающий сюжет, хорошо-раскрытые и привлекательные характеры главных героев (особенно семья Хрумовых), прекрасный литературный язык со множеством образов и метафор, при этом читается легко.
В первой книге Лукьяненко изобразил утопический мир «Геометров», в которой все подчинено дисциплине и целесообразности. Но этот мир, как мне показалось, стал лишь жалкой пародией на мир Ефремова (Туманность Андромеды). Есть, конечно же, много общего: семейное воспитание заменяется общественным (в принципе, семья как таковая, растворяется в обществе), подчиненность всех сфер жизни науке, отказ от эгоистичной модели поведения в пользу общественного блага, санатории для инакомыслящих. Но есть категоричные черты мира Геометров, которые не то чтобы отталкивают, а вызывают отвращение: желание навязать свое мнение другим расам (кстати, такая же модель поведения прослеживается и в самом обществе. Ведь, наставники именно навязывают свое мнение воспитанникам), контроль информационного поля (знания подаются такими, как выгодно наставникам), полный отказ от индивидуальности.
В конце книги я, как и Петр Хрумов, не хотел оставаться в таком мире. Мне вспомнился стих неизвестного автора (пародия на Маяковского):
«Вам нравятся розы, а я на них срал.
Стране нужны паровозы, нам нужен металл!»

Вторая же книга показала совершенно иной мир, абсолютно противоположный миру «Геометров». Когда я читал, мне безусловно нравились «звездные врата Тени», но в то же время, постоянно присутствовало чувство, как будто меня из одной крайности (где все подчиняется дисциплине), перенесли за «шкирку» в другую крайность, где вам дают такую жизнь, о которой вы грезите в своих самых потаенных уголках сознания.
Попытаюсь сделать понятное сравнение, чтобы вы смогли ощутить мир «Тени». Представьте себе, что вы каждое утро помнили бы свой сон, при этом, ваши сны, были длинными, как целая земная жизнь. И учитывая тот факт, что человеку обычно снятся те картинки, которые тревожат его на подсознательном уровне, то вы каждую ночь попадали бы в тот мир, о котором думали и беспокоились перед сном.
Скажу одно, я был рад решению автора отказаться от обоих альтернативных миров и сохранить Землю в ее натуральном развитии. Если вот говорить о пользе данной дилогии, то она, бесспорно, помогает нам понять красоту нашей жизни, и гордиться тем, что мы люди!

Ниже хотелось бы привести довольно удачное высказывание Бориса Стругацкого о книге Лукьяненко, которое он сделал в одном из своих интервью в 2000 году:
«Мир Лукьяненко (как я его понимаю) получился неприглядным не потому, что мораль этого мира плоха, а потому, что система воспитания там подкачала. Наставники лепят своих воспитуемых «по образу своему и подобию», совершенно не вдаваясь в детали: к чему наиболее способна данная человеческая особь, в чём её главный талант, чем она ОТЛИЧАЕТСЯ от всех прочих. А дьявол, как известно, именно в деталях. И главная привлекательность человеческой особи — в её самобытности, непохожести на других. В мире Лукьяненко людей не воспитывают, а программируют (зомбируют), нивелируют, подгоняют под единый образец, в конечном итоге, делают из них идеологических солдат. Наставники — не Учителя, они — Инженеры. Но воспитание человека — это не конвейер. Это искусство. Человек — штучный продукт. И когда воспитание поставлено на поток, превращено в производственный процесс, можно ожидать больших разочарований. Вы получите «средневоспитанного» индивудуума. Сам по себе он, может быть, вовсе не плох (умеет вести себя в обществе, доброжелателен, трудолюбив, нравственно чистоплотен), но в большой толпе себе подобных производит удручающее впечатление. Старая добрая Антиутопия: превращение социума в казарму, а человека — в солдата. Большая победа Лукьяненко в том и состоит, что ему удалось показать неприглядность мира, все население которого «средневоспитано»: придраться, вроде бы, не к чему, а с души воротит».

воскресенье, 16 ноября 2014 г.

Свобода_ по Герберту Уэллсу

О личной свободе


Если я могу перемещаться по всему земному шару, то я свободен. Если я могу высказывать мои мысли, никого не оскорбляя и никому не принося вреда, то я свободен. Если я могу избрать себе профессию по своим способностям, своему вкусу, то я свободен. Если я могу молиться моему Богу, то я свободен.
Так писал философ Гэринг в 1876 году.

Быть может, многим такое ограничительное понятие о свободе покажется убогим, но в действительности здесь собрано все, что необходимо для свободы человека. Дальше идет разнузданность, кажущаяся свобода, основанная на эксплуатации других людей, а еще дальше — анархия, полный произвол.
В тесном смысле, личная свобода возможна лишь при условии самой широкой терпимости к другим людям. Если я не буду терпимо относиться к людям, то я непременно должен ограничить их свободу. Нетерпимость неизбежно влечет за собою угнетение.
Все это азбучные истины.
И современная утопия, основываясь на этих истинах, мечтает для будущего о самой широкой терпимости, о всеобщем мире, о торжестве законности и порядка.
Законность и порядок, включенные в программу современных социальных утопий, уже не раз вызывали возражения и протесты масс. В законности и порядке массы склонны видеть способы порабощения. Этот взгляд неправилен, хотя отчасти нельзя не признать его вполне естественным продуктом всего нашего прошлого и, пожалуй, даже настоящего.
Законность и порядок…
В настоящее время, когда утопии только создаются, но не осуществляются, слова «законность и порядок» часто действительно приобретают оттенок, который по существу им совершенно чужд. Когда законность на каждом крошечном клочке земного шара понимается особо, когда не существует законов, общих для всего человечества, законы, конечно, приноравливаются к личным вкусам и интересам тех, кто их создает. И получается чрезвычайно любопытная картина: то, что вполне законно в Лондоне, карается смертной казнью в Калькутте (свободная критика действий правительства, например). Какой-нибудь Шульц, который в Берлине ударил Миллера, отделывается кратким арестом, а туземец Центральной Африки, такой же человек, как Шульц, за оскорбление того же Миллера вешается на ближайшем дереве, и притом с соблюдением всех законных формальностей. Видя такое разнообразное толкование законности в наше время, массы склонны смешивать закон с беззаконием, так же как свобода иногда смешивается с анархией.
Положительно то же самое можно сказать и относительно порядка. Если в Англии несколько тысяч или даже десятков тысяч граждан соберутся на митинг для обсуждения какого-нибудь вопроса (в лондонском Гайд-парке митинги в десятки тысяч считаются обыденным явлением) и если при этом не нарушаются общие уголовные законы, порядок считается ненарушенным, и полиция не принимает никаких репрессивных мер. Но если несколько сот индусов, таких же подданных Великобритании, как и жители Лондона, осмелятся собраться для обсуждения своих жизненных вопросов, та же английская полиция видит в этом «грубое нарушение порядка» и не задумываясь прибегает к вооруженной силе, «чтобы восстановить порядок».
Вполне понятно, что, когда утопия мечтает в светлом будущем о торжестве законности и порядка, эти мечты часто не находят себе отклика среди масс.
Поэтому, как это ни странно, приходится защищать от нападок законность и порядок, по крайней мере, в том виде, в каком о них мечтает современная утопия.
В дальнейшем мы постараемся возможно полнее набросать картину того будущего, о котором говорит современная утопия. Теперь же, относительно законности и порядка, нам предстоит решить несравненно менее сложную задачу. Мы привели ряд примеров, которые, вероятно, убедили читателей в том, что причина отрицательного отношения современных людей к законности и порядку кроется в разнообразности понимания этих слов. Теперь представим себе иное положение вещей, не похожее на современное, представим себе именно то положение, о котором мечтает утопия.
На земле живут разумные существа, люди, равные друг другу, обладающие одинаковыми правами. Это не та казарменная, серая одинаковость, которая является почему-то идеалом некоторых социологов. Нет! Современная утопия, созданная людьми самых разнообразных политических направлений, не только признает личность, индивидуальность человека, но и отводит ей выдающуюся роль в «царстве будущего». Талант, гений должны пользоваться особым вниманием, особо тщательным уходом, как все выдающееся, все особенно полезное. Но и законность должна быть одинакова для всех — от идиота до гения, от чернорабочего до министра.
Читатели, усвоившие себе социальные учения, с удивлением спросят:
— Разве утопия, рисующая светлые картины будущего, может признавать чернорабочих и министров? Не значит ли это признавать нормальным положение, при котором люди делятся на классы, на касты?
Нет, утопия не знает ни классов, ни каст, но она, рисуя жизнь, не может отказаться от одного из основных принципов жизни — от принципа разделения труда.
Не могут все люди в мире заведовать электрическими станциями. Так же мало все люди в мире могут писать газетные статьи или делать стулья. В то же время человек, при современном развитии науки, добровольно не захочет стать и Робинзоном Крузо, который на необитаемом острове сам удовлетворял все свои жизненные потребности.
Словом, разделение труда безусловно необходимо как в настоящем, так и в будущем.
Раз необходимо разделение труда, то люди должны взять на себя именно ту работу, которая им более всего подходит. Во всякой даже небольшой общине должны быть люди, следящие за соблюдением общинных правил, направляющие деятельность других членов общины. Такие люди, разумеется, должны быть и будут в мировой общине, которая будет состоять из многих сот миллионов членов. Эти руководители, быть может, будут называться министрами. Возможно, что они будут носить иной титул, но сущность дела от этого не изменится.
Будут существовать и чернорабочие. Нас несколько коробит это слово, потому что мы, при нашем социальном строе, привыкли считать положение чернорабочего чуть ли не оскорбительным. А между тем «черная» работа для всякого общежития не менее необходима, чем работа распорядителя или «министра». Пусть, согласно «техническим» утопиям, техника в будущем достигнет такой высокой степени развития, что физический труд станет для человека почти ненужным. Все-таки останется уход за силовыми и рабочими машинами, потребуется добывание топлива, смазочных материалов, наконец, нужно будет добывать и обрабатывать сырую руду, нужно будет собирать и удалять отбросы и т. д. Словом, «черная» работа останется.
Останется и работа на земле, хотя бы и при помощи самых усовершенствованных машин.
Но это не важно. Важно то, что и министр, и «чернорабочий», и купец, и земледелец, — все, во всякой точке земного шара, будут подчинены одной законности, созданной ими же, будут знать один порядок, одинаково обязательный для всех. И все будут охотно подчиняться этой законности и этому порядку именно потому, что они едины для всех, на всем земном шаре.
И именно подчинением создается та свобода, о которой многие напрасно мечтают теперь. Странно звучат слова: подчинением создается свобода — а между тем это неоспоримая истина.
Свобода отдельного человека неразрывно связана с другими людьми. О совершенной свободе, когда всеми поступками руководит одно только «я», может говорить (или мечтать) только тот, кто в одиночестве живет на заброшенном острове. Все другие люди не могут быть свободными, ибо в своих поступках должны сообразоваться с интересами других людей.
Дело закона — установить условия, при которых отдельные личности будут возможно менее чувствовать стеснения от совместной жизни с другими людьми, т. е. свобода может быть создана и поддержана только законами, обязательными для всех, свобода мыслима только при законности и порядке.
От законов будущего, вообще, человечество может ждать многого.
Гэринг свое перечисление свобод недаром начинает словами: «Если я могу перемещаться по всему земному шару, я свободен».
Действительно, нет свободы выше свободы передвижения. В настоящее время каждый из нас как будто обладает этой свободой, но в действительности лишь редкие счастливцы могут по своему желанию перемещаться. Теперь путешествие сопряжено с огромными затратами, которые под силу разве лишь очень богатым людям. Подавляющее большинство людей лишено свободы передвижения или, в крайнем случае, может пользоваться этой свободой лишь в очень скромных размерах. Между тем ничто так не развивает человека, как путешествие. Видеть земной шар со всех сторон, наблюдать природу во всех широтах, от полюсов до экватора — лучше этой школы трудно что-либо придумать.
И вот, современная утопия представляет себе в самых широких границах свободу передвижения, свободу путешествия. Усовершенствованные пути сообщения, созданные общими усилиями людей, должны находиться в полном распоряжении всех людей. Всякий, кто принадлежит к общине обитателей земли, кто вносит свою крупицу труда в общее дело, имеет полное право пользоваться всеми плодами общего труда и, следовательно, путями сообщения.
Мы не будем здесь рисовать картины возможных в будущем средств сообщения, но несомненно, что эти средства будут значительно совершеннее, чем теперь. И ими свободно будут располагать все люди, работающие по своей специальности на общее благо. Именно здесь проявится настоящая свобода, равная для всех. Министр или ученый будут иметь точно такое же право на путешествие, как «чернорабочий», и все будут пользоваться одинаковыми удобствами. Но при этом все будут подлежать и одинаковой ответственности за малейшее нарушение законности и порядка.
Особенно важное значение путешествие должно и будет иметь для молодежи, которая таким образом будет заканчивать свое образование, и именно молодежи будет особенно облегчено передвижение.
Таким образом непременно будет осуществлено первое требование Гэринга: «Свобода передвижения по всему земному шару».
Далее следует: «Свобода высказывать свои мысли».
Кажется, трудно придумать требование более справедливое и естественное, но даже Гэринг, включивший его в число необходимых для человека прав, добавляет: «…никого не оскорбляя и никому не принося вреда».
В наше время это условие почти неосуществимо. Всякое свободное суждение невольно, но обязательно содержит в себе порицание, кого-либо или что-либо осуждающее. Разумеется, здесь речь идет не о повседневном разговоре, а о высказывании мыслей, имеющих общественное или политическое значение. При современном пестром социальном строе (вернее, неустройстве) вполне понятно недовольство масс, понятно и стремление захватить в свои руки руль государственного корабля, но примеры показали, что угнетаемые сегодня массы сами делаются неумолимыми угнетателями, как только власть попадает в их руки.
Утопия мечтает о таком строе, когда не будет народных «масс» в современном значении этого слова, а будет человечество. На всем земном шаре в это утопическое время будут общие, единые законы. Чернорабочий будет пользоваться теми же правами и благами, какими пользуется министр. Исчезнет зависть, эта главная побудительная причина тех оскорблений, которые теперь зачастую примешиваются к критике. Завидовать будет некому, а критиковать придется свое, общее дело, по которому свободное суждение можно высказать спокойно.
И чем меньше будет поводов для резкой, оскорбительной критики, тем строже будет караться всякое оскорбление, ибо тогда оскорбление будет вызываться не увлечением, не желанием во что бы то ни стало добиться правды, открыть на нее глаза другим, что иногда случается теперь; тогда оскорбление будет вызываться только злобой, только злой волей, и тогда оно станет серьезным преступлением.
Мы можем доказать массой примеров, что преступление карается тем строже, чем меньше было понятных поводов для него.
Так, в Англии самая мелкая кража, даже если виновный в ней раньше под судом не был, карается несколькими годами принудительных работ, потому что в Англии есть рабочие дома, в которых всякий может найти кров, пищу и труд, сообразно его силам и способностям. В Англии кража признается только проявлением злой воли.
По законам же Китая первая кража наказывается немногими ударами бамбуковой палкой, потому что в перенаселенной стране, из которой жители десятками тысяч бегут за грошовым заработком, на кражу может толкнуть необходимость.
Таким образом, оправдывается положение, которое на первый взгляд кажется диким: в эпоху, о которой мечтает современная утопия, будет полная свобода суждения, но всякое оскорбительное суждение будет строго наказываться.
Свобода избирать профессию по своим способностям и своему вкусу существует и теперь, но существует в теории, как существует полная свобода путешествия. Но как для путешествия, так и для свободы выбора профессии нужны средства, которых теперь у большинства людей нет. Кроме того, в будущем на выбор профессии должны влиять совсем иные причины, чем в настоящем. Можно с уверенностью сказать, что теперь подавляющее большинство людей, имеющих возможность выбирать себе профессию, стараются выбрать занятие подоходное. Как часто приходится слышать, что жители городов мечтают о сельском домике, о полевом хозяйстве! И многие, кому удалось скопить денег, уходят из города, куда их загнало только стремление заработать.
Мы видим инженеров, которые любят медицину, докторов, которые увлекаются сельским хозяйством, священников, которые мечтают об астрономии, и т. д. Все эти люди попали в жизни не на свое место, потому что и их родители, и они сами больше думали о «карьере» или (в духовной среде) о «семейных традициях», чем о врожденных наклонностях. Но когда никакой «карьеры» не будет, когда всякий работающий и приносящий пользу будет пользоваться благами жизни наравне со всеми другими, занятие, профессию люди будут избирать только по своим способностям и вкусам, и будут избирать сами, сознательно.
Это будет действительная свобода выбора, а не лотерея, которая теперь заменяет свободу даже у тех людей, которые имели бы возможность выбора.
Свобода молиться Богу…
Об этой свободе, пожалуй, нечего и говорить, до такой степени ее необходимость очевидна. И даже в наше время, далекое от светлого утопического времени, стеснения — свободы вероисповедания встречаются редко. Даже дикари с уважением относятся к молящемуся человеку.
Итак, все свободы, о которых в половине прошлого века говорил Гэринг, современная утопия уже видит осуществленными в будущем, но, кроме того, она предусматривает и длинный ряд других свобод.
Человеку будет безусловно дозволено все, что не вредит и не мешает другим людям.
В наше время, например, издаются законы, ограничивающие выработку и продажу спирта и спиртных напитков. Это — лишение свободы. Утопия говорит, что спиртные напитки будут вырабатываться и распространяться в неограниченном количестве, но злоупотребление ими, пьянство, будет строго караться. В наше время пьянство часто оправдывается тем, что в нем люди «ищут забвения от тяжелой жизни». Тогда в таком забвении не будет надобности и, как и в свободе суждений, караться будет уже злая воля.
Словом, современная утопия видит счастье человека в полной личной свободе. Человек будущего может делать все, но только в пределах, в которых его поступки не вредят и не мешают другим людям. Сам совершенно свободный, он должен уважать, не нарушать свободу других. Свобода осуществима только в том случае, когда ее охраняют сами свободные. Люди понимали это еще в древности. И в утопическом будущем человек вернется к идеалу, созданному еще в первые исторические эпохи человечества: к полной личной свободе, на правах полного равенства. Свобода абсолютная, не сдерживаемая никакими обязательствами по отношению к другим людям, никогда не будет торжествовать, потому что это уже не свобода, а анархия, ведущая всегда к разрушению, но не к созиданию.

Свобода_априори

Есть ли что-то более важное для человека, чем свобода? Возьмите любую область нашей многогранной жизни, и вы поймете, что в каждой из них на вершине пирамиды иерархии ценностей непременно восседает «свобода»! Например, в современной экономической модели – это понятие свободного рынка, в религии – это понятие свободы личного выбора, подаренной человеку Богом, и т.д.
Наша цивилизация, по мере своего развития, неуклонно движется в сторону свободы, сметая на  пути все то, что ограничивает волю человека. Да, пусть наша демократия еще далека от идеала, но мы не стоим на месте, мы боремся за свободу. В этом 2014 году народ Украины показал всему миру свое стремление к свободе.
Понятие свободы тем полнее воспринимается человеком, чем сильнее развито его сознание. Кто-то, конечно, может возразить, что наиболее высокий уровень сознания подразумевает служение другим людям (к такому заключению пришли многие выдающиеся писатели и философы). Но, даже, при таком «служении» базовым понятием – является свобода, так как человек должен свободно сделать данный выбор.

Мне посчастливилось когда-то познакомиться с несколькими произведениями такого автора, как Герберт Уэлсс. Так вот, в одной из своих книг «Современная утопия» имеется замечательная глава о свободе. По моему мнению, она великолепно характеризует это понятие и задает обществу нужный вектор направленности. Поэтому считаю необходимым выложить данную главу на этом блоге.

четверг, 6 ноября 2014 г.

Счастье

Что же такое счастье? Об этом вопросе, наверное, задумывался каждый здравомыслящий человек. Если задаться себе целью, то можно найти сотни трактовок этого понятия, которые будут разниться в зависимости от философских, религиозных, культурных, экономических и прочих  убеждений их создателей.
Мне, например, навсегда запомнилось следующее определение, которое неразрывно связанно с понятием «успеха». Впервые я услышал его от Бодо Шёффера еще лет восемь назад:
«Успех – это возможность воплощать свои мечты в реальность! Счастье – это умение радоваться данному процессу!»
Давайте попробуем по-простому поразмыслить над понятием счастья, и возможностью его достижения. Счастье -  это те позитивные эмоции и чувства, которые наполняют нас (в идеальном варианте – это постоянное внутреннее состояние удовлетворенности своей жизнью).
От чего именно рождаются эти позитивные эмоции? Тут два пути: внешний и внутренний. Оба неотъемлемы для человека. Внешний – это путь когда ваши чувства возникают от получения каких-нибудь материальных благ. Подарили вам (сейчас обращаюсь к прекрасной половине нашего общества) новые туфельки, при этом такой формы, цвета и стиля, как вы и хотели. Представляю, какая торжественная улыбка заиграет на вашем лице, а по коже в ритме вальса пронесутся щекотливые мурашки, пузырьками взлетающие в небо и оставляющие приятное, легкое дуновение на теле. В этот момент вы будете счастливы! Список материальных благ велик, и касается он не только женщин (чтоб не подумали, будто я специально выбрал такой пример, приписывая «внешний путь», в большей части, женщинам): костюмы, планшеты, машины, дома, туристические путевки, даже, стейк из телятины запеченный вместе с сыром Бри и залитый сливочным соусом. Тысячи вещей, которыми вам хочется владеть, и которые будут щекотать ваши рецепторы чувствительности.
Внутренний путь – это умение наслаждаться нематериальными (духовными) благами. Такое умение приходит по мере умственного и духовного развития личности. Счастье от прочитанной книги, от услышанной музыки, от увиденного доброго поступка (более сильное – от сделанного самолично), от милого взгляда близкого вам человека, от звёздного неба, от осознания себя личностью и стремления к знаниям, от первого шага вашего малыша…
Какие основные различия между этими двумя маршрутами к счастью:
- счастье, полученное внешним путем, кратковременно и требует немедленной замены «внешних раздражителей», за неимением которых, быстро сменяется пустотой, а впоследствии печалью;
- счастье, полученное внешним путем, может быть отнято другим человеком, а полученное внутренним – всегда остается с вами, в независимости от внешних условий;
- внешнее счастье без внутреннего не может длиться долго, оно со временем наскучивает и переходит в депрессию, если человек не умеет получать счастье внутренним путем.
Кроме того очень важно понимать, что именно внутреннее счастье приносит сознанию гармонию, которая благоприятно влияет на все жизненные процессы, в том числе и на получение материальных благ, необходимых для внешней подпитки вашего счастья.
Поэтому разрешите вам дать несколько советов.
Во-первых, внесите в свой распорядок занятий на неделю следующие пункты: прочтение одной книги, встреча с друзьями, прогулка на природе, независимо от того, насколько плотный ваш график.
Во-вторых, пытайтесь делать (создавать) что-то своими руками (в переносном смысле – «руками»). Тут каждый сам должен определиться с родом своего «творения»: стихи, картины, резьба по дереву, фотографии, перекапывание огорода, на «худой конец» - собирание колодца из спичек (можно, конечно, усовершенствовать процесс, добавив клея, для фиксации конструкции), и многое другое. Особенно актуален данный пункт для людей, вовлеченных в не творческий и однообразный труд.
В-третьих, не забывайте каждое утро, глядя на небо благодарить жизнь за то, что вы имеете. Чем детальнее будет ваша мантра, тем больше энергии вам вернется в будущем.

Счастья вам, друзья!

***
Что такое счастье?
Эдуард Асадов

Что же такое счастье?
Одни говорят:- Это страсти:
Карты, вино, увлеченья -
Все острые ощущенья.
Другие верят, что счастье -
В окладе большом и власти,
В глазах секретарш плененных
И трепете подчиненных.
Третьи считают, что счастье -
Это большое участие:
Забота, тепло, внимание
И общность переживания.
По мненью четвертых, это
С милой сидеть до рассвета,
Однажды в любви признаться
И больше не расставаться.

Еще есть такое мнение,
Что счастье - это горение:
Поиск, мечта, работа
И дерзкие крылья взлета!
А счастье, по-моему, просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека!

вторник, 4 ноября 2014 г.

Вновь в строю!

Друзья, довольно длительное время моя мысль не посещала этот «блог». Кто-то мог подумать, что Стасу Норду надоело делиться впечатлениями, кто-то мог подумать, что ушел в запой (… и полетел чудить, парень он – золотой, но не умеет пить…), кто-то, вовсе, головой не думает (например, как Миша-стрелок в каске журналиста, резвящийся у пулемета). В общем, предположений может быть много, но причина банальная – просто, передышка. Вспомните слова из песни Талькова:
Облегченно вздыхают враги,
А друзья говорят: Устал.
Ошибаются и те и другие - это привал!
Что-то мое изложение данной заметки похоже на винегрет, в который еще и зеленого горошка добавили, чтоб совсем пестро было.
Конец лета и осень выдались для меня чрезвычайно насыщенными. Тут и работа, и желание дописать очередную книгу, и бурная личная жизнь. Конечно, первую и последнюю причины детализировать не буду, а вот касательно книги скажу, что несколько дней назад я её закончил. Книга называется: «Невеста для американца». Выйдет она на английском языке, надеюсь, к весне следующего года.
Этот заканчивающийся год для многих стал переломным. Этот год внесут в учебники не только украинской истории, но и мировой, так как именно сейчас окончательно разгорелось то пламя, которое с течением времени сожжет старый мир, открыв дорогу новому, объединенному миру.
Я хочу признаться, что геополитические события, эпицентр которых прочно обосновался на востоке Украины, сильно повлияли на мое сознание и переоценку некоторых ценностей. И если три года назад я еще не мог окончательно определиться с последней частью романа «Иллюзия свободы», то сейчас уже знаю, как ее закончу, знаю, за кем будет победа. Но об этой книге пока рановато, а вот в романе «Невеста для американца», который через четыре месяца можно будет скачать с «определенного ресурса», в одной из его последних глав, имеется такой отступ:


«… Другие страшные события поглотили всё мое существо, не давая мыслям убежать куда-нибудь в радужные края. Этот  день 11 июля 2014 года стал для меня тем краеугольным камнем, который раскалывает сознание, словно ледокол напирающий форштевнем на вековой лед и тем самым круша его всем весом своего мощного корпуса. Мои ледяные глыбы сознания хранили в себе идею о том, что братское государство, с которым мы, украинцы, а точнее наши прадеды, плечом к плечу стояли на полях сражения против империи Гитлера, не сможет прийти к нам домой, выбить двери кирзовым сапогом и ткнуть в лицо хозяину дулом автомата. Но весь этот слой векового льда расплавился в считанные секунды под огненным напором «Градов», обстреливавших мою родную землю и моих братьев с территории дружеского государства. Государства, которое в погоне за великой имперской мечтою, позволило своему вождю поднять над кремлем фашистское знамя…»