Старик сидел, облокотившись на
стол, практически не шевелясь. Он дышал очень плавно и глубоко, от чего
воротник его расстёгнутой рубахи слегка приподнимался при каждом вздохе. Где
летали его мысли в это время одному Богу известно, но взгляд вонзился в медный
подстаканник, смиренно стоявший у его, сложенных одна на другую, широких и
морщинистых кистей рук. В этом подстаканнике покоился хрустальный стакан с
восемью гранями. Такой раритет можно повстречать разве что в наших отечественных
поездах. У деда же имелся целый набор на двенадцать персон, при этом пил он
всегда с одного и того же, у подстаканника которого слегка была погнута ручка. Эх,
любил дед чай, особенно травяной, мог по несколько кружек за вечер выпивать. Терпеть
не мог теплого чая, пил только горячий, от которого пар идет, даже, в жаркую
погоду. Разросшийся по летней беседке виноградник полностью укрывал нас от
лучей вечернего, но еще палящего солнца. Совсем легкий ветерок, без которого было
бы невыносимо душно, слегка теребил серые волосы на голове старика, уже
потерявшие свой когда-то угольный цвет, но еще и не полностью выцвевшие..
- Дед, а чего дядя Толя с отцом
поссорились? – спросил я, повернувшись к старику лицом и оставив в покое гроздь
винограда, висевшую за моей спиной.
- Да, - выйдя из своего медитативного состояния,
дед махнул рукой, - земли кусок поделить не могут. – Он, как-то грустно
улыбнувшись, встретился со мной взглядом. Его карие глаза были такими живыми и
блестящими, что делалось несказанно приятно на душе, когда они на тебя смотрели.
- Дядя Толя так громко кричал,
почти бросался на отца, - не веря своим глазам, увидевшим сцену ссоры, покачал
я головой.
- Сегодня покричали, завтра
успокоятся, послезавтра за одним столом смеяться будут, если хотя-бы один из
них гордостью поступится.
- А если не поступится?
- Тогда злоба останется в
сердцах, еще кричать будут, здоровье свое гробить будут, дураки.
- Дед, почему взрослые становятся
такими? Злыми, жадными и завистливыми?
- А дети что другие? – старик
ухмыльнулся, после чего взял в руки стакан и допил оставшийся чай. – Ох, помню,
когда у твоего отца в детстве игрушку забирали, как он сильно кричал, ногами
топал. А когда мы на площадке с другими детьми играли, если я вдруг кому-то
другому внимания больше уделял, так он тоже ко мне подходил, за руку брал и
тянул домой.
- Что ж получается-то, мы от
природы такие?
- То и получается, - старик
подмигнул мне глазом, и, взяв в руки стакан, встал из-за стола, - все в нас
есть. Уж больно души широкие, всё умещается. Пойду-ка еще себе чайку добавлю…
Комментариев нет:
Отправить комментарий